Юрий Сапронов: Тот, кто не воюет с автоматом, должен каждый день помогать армии

Украина должна стать вторым Израилем - интервью с бизнесменом Юрием Сапроновым

Первые дни войны заставили миллионы украинцев принимать важные и основополагающие решения - уезжать или оставаться дома, воевать на фронте или помогать в тылу. Война изменила жизнь каждого украинца, но все люди разные и решения тоже разные. 

О первых днях войны, помощь переселенцам и военным, о восстановлении Харькова и кое-чем личном рассказал в интервью “Комментарии. Харьков” бизнесмен, меценат, волонтер Юрий Сапронов.

“Мысли уехать из города не было”

Юрий Анатольевич, знали ли вы или чувствовали, что будет война? 

- Чувствовал или нет, не знаю. Сейчас могу сказать одно - надо было мне, как и многим, наверное, более внимательно относится к тому, что говорили американские эксперты. Конечно, в это не хотелось верить, было много информации, но я ее не принимал должны образом. Начало войны для меня, как и для большинства украинцев, было абсолютной неожиданностью. 

Где и как вас застала война? 

- Точное время я уже не помню, было примерно около 5 утра. Я проснулся от взрыва. Я поднялся на крышу своего дома и увидел зарево в районе аэропорта, с одной стороны, с другой стороны - зарево по направлению трассы Харьков-Белгород. 

Вам никто не звонил заранее и не предупреждал о том, что начнется война? 

- Нет, мне никто не звонил и не предупреждал.

Что происходило дальше?

- Мы сразу собрали старшую дочь с тремя детьми и рано утром отправили их из города. Они трое суток добирались до западной границы. 

Вы сразу приняли решение вывезти их? 

- Их - сразу. Они уехали сразу. 

Но вы же тоже могли выехать. Почему остались в Харькове?

- Этот вопрос мне задавали неоднократно. У меня есть много разных ответов - и красивых, и патриотичных, и пафосных. Но я не знаю, какой из них правильный. Вот правда, не знаю. Я сам харьковчанин, у меня тут оставались пожилые родные - моя мама и мама моей жены Ирины. Мы их вывезли через неделю-две после начала войны. Мысли уехать из города не было.

Расскажите о первых днях войны. Какими они были для вас? 

- Примерно сутки я был в шоке, как и все. Но 25 февраля выехал в город, начал общаться с людьми, местной властью, пытался понять что нужно. С утра 26-го у меня уже сложилось представление, что надо и сколько людей осталось со мной. Опыт волонтерства в 2014-2015 годах подсказал, что надо делать. Но при этом, я учился каждый день, и, наверное, до сих пор учусь. 

Вы с первых дней начали заниматься волонтерством? 

- Можно сказать, что с первого дня войны - вечером 24 февраля в гостиницу Superior Golf, которой я владею, пришли первые беженцы. Люди пришли из поселков, которые близко к Пятихаткам - Лесное, Черкасская Лозовая, Тишки. На следующий день беженцы пришли уже из самих Пятихаток - это микрорайон, где находится гостиница. 25 февраля северная часть города уже была сильно разбита артиллерией. На 1 марта в гостинице находилось уже больше 100 беженцев. Они жили в подвале площадью 1000 кв. м. Там находится 5-звездочный Superior Fit - спа зона, фитнес. Людей обеспечили всем необходимым.

Для меня, как для владельца, было очень удивительно, что запасов продуктов в гостинице хватило для более 100 человек на полтора месяца. Конечно, менеджеры знали об этом, а для меня это было и весело, и удивительно.

Вы хорошо помните первые месяцы войны? 

- У меня первые месяцы войны, именно месяцы, разложены понедельно. Первая неделя войны - мы возили только хлеб. Буквально на второй-третий день войны в Харькове закрылось все. В городе не было хлеба, уже был значительно разрушен большой завод Кулиничи. Я обошел несколько частных пекарен и нашел хлеб. Мы выезжали 4-5 раз в день и развозили хлеб в больницы, в школы, на станции метро, туда, где прятались люди. Это продолжалось примерно неделю. Параллельно вывозили людей из Северной Салтовки, которая наиболее интенсивно обстреливалась. Вывозили женщин с детьми и пенсионеров на вокзал, потому что из микрорайона выехать было нечем.

Потом несколько недель развозили лекарства. На центральных улицах осталось большое количество пожилых людей, о которых некому было позаботиться. Я потом узнавал, что у них были дети, но на тот момент они остались одни и нуждались в помощи. Это была гражданская гуманитарная помощь, потом мы начали заниматься и обеспечением военных.

“Мне повезло с теми людьми, с которыми я близко общаюсь”

Когда начали помогать военным? 

- Можно сказать, что первая помощь военным была оказана 2 марта, когда я отдал первую свою машину 92-й бригаде. С 20 марта мы уже начали системно вникать в нужды военных и помогать им.

Если проанализировать военную помощь, как менялись запросы военных?

- Есть вещи, которые необходимы были и в начале войны и сейчас актуальны - это автомобили. Желательно бронированные, но они закончились быстро. Крайнюю бронированную машину мне удалось найти в августе прошлого года в Европе. Также необходимы джипы, пикапы, микроавтобусы. Это востребовано всегда.

В начале войны надо было все - начиналась весна и были запросы на тактические кроссовки, тактические берцы, футболки, носки - простые вещи. Я не хочу сказать, что этого не было, было, но бизнес и предприниматели быстрее государства. 

В первые два-три месяца войны очень востребованы были бронежилеты, или плиты, или разгрузки, и шлемы, причем и общевойсковые, и тактические. Первые два месяца также просили аптечки - армейские, взводные, индивидуальные. 

В начале лета появились запросы на активные наушники. Потом начали просить дроны. Сразу, два-три месяца, никто не запрашивал дроны, и никто не понимал, как это важно.

А сейчас какие потребности военных более-менее закрыты? 

- Однозначно закрыт вопрос амуниции. Хотя возникают запросы на абсолютно простые вещи. Например, военным положена полгода летняя форма одежды, там есть две футболки. Но в условиях войны - что-то сгорело, что-то потерялось, или мокрое, или грязное, потому что в окопах под Бахмутом нет возможности вовремя постирать. Военные просят еще и мы закрываем эти потребности. 

Также приходилось помогать искать боеприпасы, но были запросы на специальные вещи, например специальные снайперские патроны 338 калибра. 

У вас за время войны появились друзья среди военных? 

- Ну конечно. Мне повезло с теми людьми, с которыми я близко общаюсь. Это большое количество офицеров, причем это командиры бригад, командиры батальонов, это ребята до 40 лет. Например, полтора месяца назад назначен командиром территориального управления Нацгвардии Александр Пивненко, 37 лет, Герой Украины. Командир спецназа “Омега”, Алексей Осипенко, Герой Украины, 29 лет. Я вырос в семье офицера, мне это все близко и понятно. И я понимаю, что для этих парней “Честь имею” - это не пустой звук.

Расскажу один случай. В прошлом году мы организовали на Закарпатье кубок Харькова для детей. И когда я впервые с начала войны (13 мая 2022 года) выехал из Харькова и приехал во Львов, у меня был шок - на улицах музыка, мирная жизнь. Я действительно считаю, что если ты не воюешь, то каждый день должен что-то делать для армии. Не важно что, перечислять по 10 грн, помогать в госпитале, помогать одиноким пожилым людям, развозить гуманитарную помощь, разгребать завалы. Так или иначе своими действиями должен помогать каждый и каждый день, кто не воюет с автоматом.

После поездки я поделился своими впечатлениями с военными, ожидая схожих мнений. Но ответы для меня были потрясающими. Мне сказали: "Нет Анатольевич, вы не правы, это наше время, это наша профессия родину защищать. И мы воюем для того, чтобы, условно, во Львове играла музыка и все там пили кофе".

“Мне нравились идеи относительно восстановления городов, которые звучали ранее”

Как бы вы в цифрах оценили масштабы разрушений в Харькове за период войны?

- По данным, которыми я располагаю, в Харькове повреждено более 4000 тыс. многоэтажных домов. Из них около 1000 зданий не подлежат восстановлению. Я подсчитал, что около 200 тыс. людей остались без жилья. И это только Харьков. Также значительные разрушения в области. Ведь фактически нет не только Мариуполя, Бахмута, но и практически нет Изюма, сильно разрушена Балаклея и еще много городов, которые были районными центрами. По моим данным, было разрушено более 180 школ.

В центральной части Харькова повреждены более 20 домов - исторических памятников, которым более 150 лет. Во время Второй мировой войны Гитлер захватывал Харьков, но эти здания не трогали. А сейчас значительно поврежден центр города - это катастрофа. 

Если бы Харьков не устоял и оказался в оккупации, стал бы он вторым Мариуполем? 

- Захватить Харьков планировали давно. Давайте вспомним 2014 год, когда была попытка создать так называемую “ХНР”. И не просто квазиреспублику, а главную над остальными - “ДНР”, “ЛНР” и другими. Я думаю, что оккупировать Харьков не удалось бы, были бы уличные бои, как в Бахмуте, Мариуполе. Были бы страшные разрушения. 

Важная дата для Харькова - 30 апреля, когда наши защитники освободили два очень важных населенных пункта возле Харькова -  Циркуны и Русская Лозовая. С этих двух точек артиллерия и минометы доставали до центра города каждый день. Когда их отбросили, то до Харькова могли доставать только РСЗО.

Как будет решаться вопрос восстановления поврежденных домов и будет ли он решиться в ближайшее время?

-  Я однозначно оптимист, но вот в некоторых вопросах я пессимист. Я не верю, что Украину примут в течение одного-двух лет в ЕС. Точно также я ставлю под сомнение то, что будут давать достаточно помощи. Мы сейчас полностью зависимы - у нас нет денег, бедная разрушенная страна. Еще надо учитывать человеческий ресурс, это очень важно. Много людей выехало и у нас нет работоспособного населения, которое будет восстанавливать города, участвовать в экономике. Это большая катастрофа или мина замедленного действия - рабочих рук нет, а количество пенсионеров и детей значительное.

Мы полностью зависимы сейчас от Запада, как и в плане вооружения, так и в плане финансов. Я надеюсь, что помощь будут предоставлять. Но мы должны показать, что соответствуем этой финансовой помощи - не воруем, у нас нет коррупции. Но она есть и ее много. Я надеюсь, что западные партнеры просто будут контролировать свои деньги. 

Мне нравились идеи относительно восстановления городов, которые звучали ранее, но сейчас о них молчат. Условно штат Калифорния будет восстанавливать Киев, город Стамбул будет восстанавливать Харьков. Это хорошее решение - прикладное, точечное, целевое, при реализации которого нет необходимости задействовать дополнительных чиновников из разных министерств. Конечно, реализацию проектов должны контролировать НАБУ, ГБР.

“Украина должна стать вторым Израилем”

По вашему мнению, какие направления бизнеса будут наиболее востребованы в Украине в ближайшие 10 лет? 

- Из довоенного периода будет актуальным - IT и сельское хозяйство, из новых реалий - все что связано с обороной. Я буду крайне удивлен, если после победы мы не станем вторым Израилем. Украина должна стать вторым Израилем. А значит, что все граждане должны научиться медицине, тактике, все мужчины должны регулярно проходить занятия по военной подготовке. Также будет востребовано любое производство, связанное с оборонным сектором. Уже сейчас условно в небольших цехах производят, например, дроны-камикадзе, которые мы покупаем и наши военные тестируют их на фронте. Также тестируют дистанционное управление минами. И государство готово закупать то, что действительно необходимо на фронте и помогает нашим военным.

Вы тесно общаетесь с военными, какой они видят победу Украины? И как вы относитесь к возврату территорий?

- Для военных - победа на поле боя и выход на границы Украины 1991 года, включая Крым. А вот мнения гражданского общества разные. Размышляя о победе и возврате всех территорий, мне, как украинцу, не нужна Донецкая и Луганская области. Возможно, это не патриотично, но следует учитывать, что там сейчас живут люди, которых почти 10 лет зомбировали. К примеру, в 2014 году дети ходили во 2-3 класс, а сейчас им по 19-20 лет и они уже воюют против Украины. 

Также есть мнения, что многое зависит от контрнаступления, по каким направлениям мы сможем продвинуться и с каких точек отсчета начнется переговорный процесс.

Вы считаете, может быть переговорный процесс?

-  И нас, и их сесть за стол переговоров заставит Запад. Но если при контрнаступлении мы, к примеру, доходим до Джанкоя и останавливаемся, доходим до Мелитополя и перерезаем сухопутный коридор в Крым. Это будет очень сильная наша переговорная позиция. А если мы чего-то не достигаем, и Европа, и США, и весь мир нас будут заставлять двигаться к переговорам.

Как вы считаете, путин решиться применить ядерное оружие?

- Я не думаю. Из своих источников знаю, что после применения ядерного оружия американскими системами моментально будут накрыты все без исключения точки выхода ракет и все бункера. И путин об этом знает. Хотя, любой зверек, загнанный в угол становится гораздо опасней, чем он есть, а путин - именно тот зверек, который загнан в угол.

Мне кажется, что сейчас весь мир старается найти решение и подсказать путину, как ему сохранить лицо, но видимо пока не находит. 

Я не верю, что даже если будет подписан какой-то договор на хороших условиях для Украины, то путин остановится. Война повторится через 3-5 лет. Именно поэтому Украина должна стать вторым Израилем.

“Сейчас последнее окно возможностей, иначе не будет страны”

Как вы считаете, нынешняя политическая ситуация поменяется после победы?

- У меня есть своя теория относительно возможностей Украины. Первое окно возможностей для изменений в Украине, было, конечно же, в 1991 году. Но тогда никто не понимал, как это сделать, и это было условное окно возможностей. 

Первое реальное окно появились в 2005 году, когда пришел Виктор Ющенко. Я тоже сидел и мечтал, как через несколько лет мои дети с украинскими паспортами будут ходить по Европе, ездить через свободные границы. Но потом началась коррупция и так далее…

Второе окно было, когда пришел Виктор Янукович. Я подумал, возможно будут изменения, может надо жесткое управление, но через год я все понял.

Третье окно было, когда началась война и пришел Петр Порошенко. Казалось бы, пришел человек с состоянием миллиард+. Я думал, что бы я делал, если бы у меня был миллиард и я был бы президентом. Вот зачем мне два миллиарда, да я и этого не потрачу, но у меня есть сумасшедший шанс и мои амбиции были бы только в этом. Меня бы ненавидели, но я бы провел те реформы, только ради того, чтобы через 10-20 лет мои внуки ходили по улицам и видели бы памятники своему деду. Но Порошенко не воспользовался шансом. 

Четвертое окно, когда пришел Владимир Зеленский, новый человек, не из системы. Многие рассчитывали именно на это.

Вот сейчас пятое, последнее окно возможностей - война. После войны необходимо сделать правильную страну, европейскую, демократическую с минимальным уровнем коррупции. Это последнее окно возможностей, иначе не будет страны. Потому я очень надеюсь, что после войны будет полная перезагрузка власти. Конечно, я мечтаю о парламентской республике, не знаю, правильно ли это в условиях послевоенного восстановления.

Что бы вы посоветовали молодому поколению, которое будет восстанавливать и создавать новую Украину?

- Я советую всем - выучите английский язык, берегите семью, пересмотрите ценности - дети, родители, муж, жена. Учитесь - образование очень важно. И берегите себя.

Юрий Анатольевич, спасибо вам за интервью.